Семьи офицеров-ракетчиков часто встречались, конечно. Тогда люди больше как-то знали друг друга и больше общались. Но помню я этого человека с первого своего похода. Мы тогда съездили в Архыз. Для меня этот поход был не слишком удачным, угораздило приболеть. Но и много хороших впечатлений все же было. Тогда же я услышал много бардовских песен вживую. До тех пор я знал только те, что мы учили на уроках музыки (я их не слишком любил, но мне нравилось учить песни и время от времени петь их). Более того, были и песни, которые этот замечательный бард написал сам. Да, его можно несомненно назвать бардом. И душа его часто рвалась в горы. Мы сходили еще в несколько походов. Я давно не был в горах. Хоть душа и просит врем от времени. Просторы Домбая и Приэльбрусья. Леса и луга Архыза. Туда, где за неделю можно не встретить ни души, кроме горных козлов. Туда, где можно подивиться стальной кровати возможно военных времен посреди сурового трехтысячного перевала. Туда, где посреди ночи, выпнув себя из палатки, можно взором охватить все звезды Полушария.
Позднее я пошел работать в фирму, которую основали мой отец и Александр Иванович, которому и посвящена эта запись. Как директор, он был порой скоропалителен, но любимым его занятием были планы. Планы, графики, расчеты. Советский офицер был не только бардом, но и алхимиком. На моих глазах эти кудесники превращали груду дров и гвоздей в некапитальные сооружения, которые превратились вдруг в наш склад и офис. Также Александр Иванович очень любил расчерчивать на бумаге свой (или не свой) будущий дом. А еще он не слишком любил уловки, потому что как советский офицер был слишком правильным. Поддержание и развитие Монстрика, коим он с моим отцом представлял себе бизнес, было вынужденной мерой после полного краха КВВКИУРВ и всем научным, что было с ним связано. В 90е и начале нулевых Наука и Оборона не были нужны государству. Бизнес, однако, ни в коей мере не изменил Александра Ивановича в его любви к горным просторам и бардовской песне. Последний раз, когда я слышал его песни на КСП, возле нашего костра внезапно собрались матерые бардессы. Замечательный человек, не знаю, посадил ли он дерево, но двух сыновей воспитал, и внучки дождался, и дом свой. И вот в отношении здоровья Господь, наверно, решил, что хватит. Эта запись похожа на излишне длинную эпитафию. Так оно и есть. Александра Ивановича нет на этом Свете третий день как. Часто он любил исполнять песню, отрывок из которой размещен эпиграфом.

R.I.P.